/ Россiя - наше отечество.)
Ничего не видать, я пробовал тоже / он смеялся когда я вырезал свое имя над койкой на кой тебе это надо сказал он замажут ведь. \ "Прими снотворное", - последнее твоё слово - и обо мне.
(мне иногда кажется, что только ради этой фразы Набоков и переложил Процесс. мхм)
/
Потом, когда с помощью камфары и кислорода пульс наладился, дежурный врач и Василий Васильевич ушли досыпать остаток ночи; за ширмой осталась только Клавдия Михайловна, встревоженная и заплаканная. Мересьев тоже не спал, со страхом думая: "Неужели это конец?" А Комиссар все мучился. Он метался и в бреду вместе со стоном упрямо, хрипло выговаривал какое-то слово, и показалось Мересьеву, что он требует:
- Пить, пить, да пить же!
Клавдия Михайловна вышла из-за ширмы и дрожащими руками налила воды в стакан.
Но больной воды не принял, стакан напрасно стучал о его зубы, вода плескалась на подушку, а Комиссар упорно, то прося, то требуя, то приказывая, произносил все то же слово. И вдруг понял Мересьев, что слово это не "пить", а "жить", что в крике этом бессознательно бунтует против смерти все существо могучего человека.